Утро начинается с шума, но не с криков и не с сирен. Оно начинается с вибрации — под асфальтом, в стенах, в костях тех, кто уже бежит. Кто-то опаздывает. Кто-то всегда опаздывает. Кто-то уже смирился с этим, как с диагнозом.
Александр сидел в такси, как в капсуле, потерянной между двумя состояниями — тем, где он был, и тем, куда должен был попасть. Его пальцы барабанили по стеклу перегородки. Часы на руке показывали 9:47. Встреча — в 9:30. Он опаздывал. Не потому что не старался. Он опаздывал, как будто это было его единственным способом существовать — быть чуть позже, чем нужно.

  Таксист не смотрел на него. Только зубочистка в уголке рта дрогнула, когда машина проскользнула между автобусом и велосипедистом, который, казалось, вообще не заметил, как близко был к смерти.
         — Эй, парень, — сказал таксист, глядя в зеркало, — в Нью-Йорке есть два типа людей: те, кто опаздывает…
(пауза)
         — … и придурки, которые это признают.
    Александр хотел ответить. Но в этот момент такси резко затормозило. Он вылетел на улицу, как из катапульты, чуть не сбив женщину с кофейным стаканчиком. Она не обернулась. Никто не обернулся.
         Он побежал. К стеклянному фасаду. К дверям. К будущему, которое, может быть, уже не ждало.
         Таксист смотрел ему вслед. Потом заметил что-то под сиденьем — помятый лист бумаги. Поднял. На полях — карандашная пометка:

"Глава 7 — финал?"

         Он пробежал глазами по тексту. Усмехнулся. Не громко. Так, как усмехаются, когда видят что-то знакомое — больное, но родное.
         — Эй, писатель! — крикнул он вдогонку. — Ты забыл…
         Александр уже исчез за дверью.
         Таксист опустил руку. Прочитал последнюю строчку на странице. И тихо, почти шёпотом, закончил за него:
         — … счастливый конец.
         Он положил лист в бардачок. Не как мусор. Не как трофей. А как обещание, которое он не собирается выполнять.
         Потом завёл двигатель. И исчез в потоке — как ещё одна тень в городе, где никто не ждёт финала. А если и ждёт — то не счастливого.